Истоки
В конце 60-х англичане Чарльз Рип и Бернард Бенджамин стали прародителями современной футбольной аналитики. Рип приходил на вечерние матчи в шахтёрской каске, чтобы подсвечивать страницы блокнота, куда вручную заносил при помощи карандаша все действия игроков на поле, чтобы потом оцифровать их, а Бенджамин помогал с математической и статистической составляющей. К 1968 году они закончили труд, в котором объединили оцифровку 578 матчей, сыгранных в промежутке между 1953 и 1967 годами в чемпионате Англии и на Кубках мира. Объектом для интереса первых английских профессиональных аналитиков стало владение мячом. Рип давно заметил, что футбол подошёл к кризису идей - тренд на уклон к собственным воротам подчеркнула победа сборной Англии на чемпионате мира 1966 года. Взламывать чужую оборону стало относительно сложнее, матчи становились скучнее, победители - предсказуемее. Рипу что-то решительно не нравилось, но он не мог понять, что именно.
Ответ ему подсказали цифры. Составив карту общего владения мячом Рип и Бенджамин заметили, что почти 40% атак заканчиваются на первой же передаче - то есть всего около двух третей атак начинаются точным пасом. Составив систему координат, где вертикалью был процент передач, а горизонталью - число точных пасов подряд, прадеды WhoScored получили чёткую, обрывающуюся вниз дугу. Оказалось, что атаки, где команда успела отдать больше четырёх точных передач, составили менее 5% от общего количества комбинаций, больше шести передач - менее 1%. С другой стороны, около 80% мячей были забиты после максимум трёх точных передач. Рип торжествовал: он нашёл ответ на мучивший его вопрос. Это исследование на годы вперёд определило вектор развития британского футбола. Чарльз Рип опытным путём доказал, как ему казалось, несостоятельность игры в короткий пас и подарил родоначальникам длинные забросы вперёд.
Спустя пару лет в Нидерландах Ринус Михелс и его креативные игроки сделали былью антиутопию о «тотальном футболе», которую позже назовут последней тактической революцией в игре. Голландцы, игравшие абсолютно против графиков и цифр Рипа и Бенджамина, не выиграли ничего, но им это было и не нужно - они заложили основу другому движению, движению любителей красивых комбинаций, неожиданных решений и бесконечного владения мячом. Чарльз Рип не принимал даже серьёзные успехи оранжевых. «Игра в пас стала таким фетишем, что в 'современном' футболе складывается ощущение, что иногда голы для команд уходят на второй план, а на первом плане - желание покатать мяч поперёк поля», - ворчал английский аналитик. Спустя почти 50 лет его слова звучат очень современно.
Смешение и страх
Сборная Нидерландов проиграла легендарный мюнхенский финал чемпионата мира прагматичной сборной ФРГ в 1974 году, а спустя год в Рамбуйе прошёл первый в истории саммит «большой семёрки». Как ни странно, это имеет прямое отношение к футболу - тогда было положено начало бурной космополитизации Европы и мира, которая продолжается до сих пор. Эта космополитизация и пришедший с ней мультикультурализм разрушили границы стилей в футболе - сейчас сказать, что команда играет в британском или, например, итальянском стиле, может только зашоренный специалист. В этих условиях знаменитый спор билардистов и меноттистов трансформировался в противостояние последователей идей Рипа и Михелса/Кройффа.
По родине «тотального футбола» смешение национальностей и стилей ударило сильнее всего. Чем дальше шло время, тем охотнее даже самые серьёзные академии страны отдавали предпочтение более развитым физически ребятам, которые были в основном потомками мигрантов. Голландские тренеры оказались заложниками снобизма самой системы, где кощунственно даже допускать изменение общемировой футбольной парадигмы и отказаться от основ - нужно играть во владение мячом и очень желательно со схемой 4−3−3. Система стала штамповать похожих друг на друга ограниченных и часто беспомощных в других чемпионатах игроков, и это не могло не привести к большому провалу. В 2015 году, спустя чуть более 40 лет после возвышения «тотального футбола», сборная Нидерландов не вышла на чемпионат Европы, заняв только в своей группе четвёртое место. Это оглушительное падение во второй раз за 50 лет поставило под сомнение вектор развития футбола, новый кризис идей теперь почти очевиден.
Провала «оранье» можно было бы частично избежать, если бы голландский футбол не отторгал донорскую тренерскую кровь. За четыре последних сезона в Эредивизии работал всего один иностранный тренер, а сейчас все клубы высшей голландской лиги укомплектованы местными специалистами. Традиционно лучшие клубы страны - «Аякс», «Фейеноорд» и ПСВ - тренируют бывшие игроки сборной страны, причём лучшие люди сборной - Франк де Бур, Джованни ван Бронкхорст и Филипп Коку соответственно. Все они учились у тех, кого в свою очередь учил Михелс. Поколения тренеров меняют друг друга и учат по одним и тем же конспектам, хотя объём одной только беговой работы за это время вырос на километры за матч. Передавая из рук в руки одно и то же, тренерами движет их главный мотив - страх. Страх за результат, за работу, за принятие ответственности - чем дальше, тем больше они становятся консерваторами. Крис Андерсон, один из авторов книги «Игра чисел: почему всё, что вы знает о футболе, - неправда», видит в этом одну из причин, по которой аналитический метод в футболе ещё не победил так называемое тренерское чутьё: «В большинстве клубов работают люди, которые раньше были хорошими футболистами. Они скептично относятся к новым технологиям. Это страх перед прогрессом». Один из лучших в мире специалистов по физподготовке Раймонд Верхейен тоже говорит о боязни - правда, в том, что касается корреляции между жёстким режимом и травматичностью: «80% травм можно избежать, разумнее составив тренировочный план. Многие тренеры на сборах просто боятся, что игроки будут шататься без дела по отелю, поэтому берут и ставят по две тренировки в день. В таких случаях сбор не просто теряет смысл - он становится контрпродуктивным».
Вывод первый: мировому футболу, как и - в разрезе - голландскому, нужны тренеры, готовые принимать анализ как повседневный метод, нужны чистые тренеры с не самым серьёзным профессиональным футбольным прошлым, нужны молодые тренеры-легионеры и, самое главное, нужны специалисты, которые не будут бояться. Юрген Клинсман, как бы странно это ни звучало, сделал для немецкого тренерского возрождения не меньше, чем Роджер Шмидт, Томас Тухель и Юрген Клопп. Когда футбол в Германии был на самом дне бездны, его, уже американского по образу жизни и мышления человека, позвали ради свежего взгляда на проблему. Клинсман сделал то, что требовалось, перезапустив давно забытые процессы и отладив новые.
Чемпионы по отыгрышам
Рано или поздно всё в нашей жизни отрабатывается до заставляющего скрипеть зубами автоматизма - даже со страхами происходит то же самое. Когда страхи в футболе становятся механическими, они передаются от тренеров игрокам, и те стерилизуют игру.
«Аякс» стал победителем прошлого розыгрыша Лиги Европы - по среднему владению мячом. Амстердамская команда вылетела от «Днепра», который закончил турнир с гордым средним показателем владения мячом 43%, но в финале. Другим прошлогодним финалистом стала «Севилья» - и испанцы тоже владели мячом в среднем меньше половины времени, 47%. Сборная Нидерландов по этому же показателю с гигантским отрывом выиграла не только свою группу отборочного турнира, но и всю квалификацию в целом. По набранным очкам «оранье» даже в группе пропустили вперёд целых три команды.
Первый знаковый для голландского футбола матч, после которого следовало с кислым лицом признать пробоину в философии (как видите, это любимое слово не просто Луи ван Гала, а всего голландского тренерского сообщества), был сыгран на почти святом для любого жителя Нидерландов «Камп Ноу». «Аякс» и «Барселона» попали в одну группу в Лиге чемпионов, и от команд, которые имеют одинаковые идеалы, ждали хотя бы каких-то признаков равной и нейтрализующей борьбы. Случилось же показательное разочарование: за 90 минут игроки «Барселоны» отдали 19 ключевых передач, а игроки «Аякса» - всего одну. Каталонский клуб дал понять голландцам, что дело не в проценте владения, а в качестве. Но этот урок остался невыученным - всё было списано на разницу в индивидуальном мастерстве.
Спор «рипистов» и «круиффистов» разгорелся с новой силой после знаковой победы «Интера» над той же «Барселоной» в 2010 году - тогда команде Жозе Моуринью хватило 16% владения мячом в ответном матче, чтобы выйти в финал Лиги чемпионов. Стороны стали предъявлять друг другу цифровые аргументы, но сошлись в одном: для того, чтобы выигрывать с 16% владения, как и для того, чтобы с высокой долей вероятности выиграть с 84% владения, нужен синтез тренерского и игроцкого, нужна структура, а не простое желание поиграть в философию. В то время как Чарльз Рип из глубины прошлого века критикует Пепа Гвардиолу и компанию за маниакальное желание довести процент владения мячом до 100%, Йохан Круифф проходится по голландскому неумению правильно владеть мячом: «Мы сейчас чемпионы мира по отыгрышам назад вратарю. Структура игры - самая слабая составляющая часть голландского футбола. В результате интенсивность игры невелика, а в переходных фазах наши команды действуют просто медленно».
Журналист Михель де Хуг и аналитик Сандер Эйтсма проанализировали, где клубы Эредивизии в среднем держат мяч на протяжении игры, и сравнили эти результаты с лучшими европейскими лигами. Больших колебаний здесь быть не может, потому что команды компенсируют друг друга по ходу 90 минут, но голландский чемпионат всё равно в отстающих. Средний показатель Эредивизии - 54,2 метра от своих ворот, в то время как у Испании 56,7 метра, Италии - 56,4, Англии - 56,9, Бразилии - 56,6, Германии - 55,2 (у России - 56,7, но этот высокий показатель объясняется тем, что многие российские клубы обороняются слишком глубоко, позволяя сопернику без прессинга подбираться ближе к воротам). Отставание голландцев формируется из-за того, что мяч слишком много держится на своей и второй третях поля без обострения. Матч «Камбюр» - «Фейеноорд» в начале сезона был показательным - в первом тайме больше двух третей всех передач остались за вратарями и защитниками команд. Страх сделал игру безвредной.
То, что действительно важно
Дискуссия о степени смерти possession football, футбола владения, вновь стала актуальной после провала сборной Испании на чемпионате мира в Бразилии, но она лишь прикрывает фундаментальные идейные проблемы, с которыми столкнулась игра. В действительности «риписты» и «круиффисты» одинаково правы и одинаково не правы - если проанализировать данные за четыре последних чемпионата мира, то станет понятно, что команды, выигрывавшие владение мячом, побеждали лишь на 4% чаще. Футбол - по-прежнему часто игра случайного гола: «Если говорить об избегании поражения, то непропущенные мячи на треть ценнее забитых», - говорит сухая математика в книге Криса Андерсона «Игра чисел». Следовательно основным должен стать не вопрос о владении, а вопрос об обороне.
Сможете сходу назвать десятку лучших центральных защитников мира? Под номером один, два или три у вас практически наверняка будет Матс Хуммельс - а ведь это человек, который может через матч привозить к своим воротам ужасные моменты. Но и такого уровня защитников очень мало - после того как почти исчезли чистые плеймейкеры, а затем и чистые финишёры, центральная ось мирового футбола стала терять и выдающихся защитников. Окончательно оформилась эпоха вингеров, латералей и ложных девяток.
Луи ван Гал, может, и сам себе на уме, но он это чувствовал. Понимая, что в сборной Нидерландов у него нет топовых центральных защитников, он пошёл почти на кощунство по меркам голландского футбола - перестроил «оранье» на игру в три защитника и отдал мяч соперникам. В итоге голландцы за турнир в Бразилии превзошли во владении только Австралию, но догребли до бронзовых медалей. На короткой дистанции расчёт ван Гала оправдался - отсутствие имён он компенсировал количеством и качеством защиты.
У Роджера Шмидта другой подход. Второй знаменательный для голландского футбола нового века матч был сыгран ещё до Бразилии, в феврале 2014 года - возможно, спустя 50 лет о нём будут вспоминать как о зародившем новую идею в мировом футболе, как, например, было с игрой Венгрии и Англии в 1953 году. Всё тот же «Аякс» встречался с «Ред Булл Зальцбург» и владел мячом почти 65% времени. Из 12 футболистов, чаще всех пасовавших в этой встрече, 10 были игроками голландской команды, и, в общем, с точки зрения философии всё было в порядке. Однако дело даже не в том, что «Ред Булл» в итоге выиграл 3:1, и не в том, что счёт по ударам - 14−4 в пользу австрийцев. Дело в том, 36% игрового времени мяч находился на трети поля «Аякса» и лишь 15% времени - на трети поля Зальцбурга. 65% владения не значат ничего, если всё это время соперник не даёт тебе вывести мяч со своей половины поля. Роджер Шмидт модернизировал идеи Чарльза Рипа: речь теперь идёт не только о максимально скоростной атаке (чаще, чем «Байер» Шмидта в быстрых отрывах, в Бундеслиге не бьёт никто), но и возвращении мяча себе ещё на чужой трети поля. Шмидта часто спрашивают, не боится ли он полагаться на длинные передачи, вероятность прохождения которых едва ли превышает 50%, но тренера это не интересует - ему важно выиграть мяч на чужой трети или после длинного паса и единоборства, или после моментального отбора в контрпрессинге с четырьмя нападающими. Согласно данным математика Кена Брея, опубликованным в книге «Как забивать», 65% мячей в современном футболе забиваются в 13% случаев, когда команда забирает владение на чужой трети. Идеи Шмидта максимально подкреплены статистикой и математикой. Вот что действительно важно.
Вопрос о необходимости владения мячом стал модным и сводится к штампам, вроде так называемой игры первым или вторым номером. Голландский футбол из принципа душил себя сам, в итоге добившись успеха. Однако голландские игроки и тренеры со сломавшегося конвейера по-прежнему пользуются бешеным спросом, а значит весь европейский футбол испытывает кризис идей. Когда «Лестер» в одни ворота выносит «Манчестер Сити», чей внушительный штат аналитиков зарабатывает едва ли многим меньше, чем стартовый состав «лис», это, конечно, является доказательством того, что деньги решают ещё не всё. Но ещё это говорит о безыдейности лидеров, их желании выбраться за счёт финансового преимущества. Чарльз Рип не дожил до сегодняшнего дня, но ему бы уже не потребовались карандаш, блокнот и каска, чтобы разобраться в том, что не нравится.